Что за прелесть эта «Лгунья»!
В программке «Лгуньи» значилось: «Действие происходит в Чикаго в 30-е годы». Открывается занавес, и зрителей предупреждают: «30-е годы в Чикаго – это разгул преступности, кризис, но к событиям в спектакле это не имеет никакого отношения». И точно, не имеет, хотя детей крадут, невинную женщину пытаются в психушку спихнуть, чужую курицу съели и сержант полиции к дверям приставлен. Упоминание о Чикого далее подкрепляется прекрасной музыкой Луи Армстронга. Музыка подшучивает, музыка иронизирует, музыка комментирует происходящее на сцене. Цветовое решение спектакля – бело-розово-голубое, нежная акварель. Темные личности криминального города остались за стенами комнаты Гаррисонов и за стенами театра.
…Молодая семья в ссоре, муж бросает обвинение: «Лгунья! Лгунья! Лгунья!» Кетти оправдывается изворотливо и беспомощно, а тут еще Джимми, виновник домашней трагедии, окончательно запутывает дело. На помощь приходит Меджи – подруга жены и жена друга. Срабатывает железная женская логика: оскорбленный муж простит лгунью, если она подарит ему сына. Все беды в семье от того, что нет детей. Да откуда ж их взять, если муж навсегда оставил бедную жертву легкомысленного завтрака. Туманные объяснения в сочетании с искренним желанием говорить только правду вызывают сочувствие героине. Да, жена лжет, она не права, но она мила, искренна, она очаровательна, она преданна. Умом принимая мужнины претензии, сердцем остаешься на стороне лгуньи: конечно же, муж покинул ее совсем несправедливо, женщина обижена, страдает. В таком случае очень естественно желание помочь несчастной Кетти.
Режиссер Александр Ряписов поставил комедию о том, что такое женский характер. Спектакль о том, что женщину невозможно понять, но не любить невозможно. Попробуй разберись в непостижимости ее обаяния. Что она ни делает, она делает нелогично, непродуманно. Ее беспомощность вызывает сочувствие. Ее преданность оборачивается ложью. Ее ложь непреднамеренна и тянет за собой еще одну, и еще, и еще. И кто бы ни пытался ей помочь, попадают под обаяние ее искренности и тем самым еще больше запутывают ситуацию. И вот когда и горничная, и подруга, и муж подруги включаются в благородный обман, я – зритель – тоже поддаюсь обаянию наивной лжи.
Пожалуй, именно слово «обаяние» наиболее точно сможет выразить впечатление от спектакля. Мы видим, что, конечно же, и самый долгожданный муж всегда возвращается не вовремя. Ложь неизбежно продолжается, разрастается до тройни, героини бегают по сцене с кульками младенцев. И опять, сочувствуя мужу, все симпатии отдаем женщине.
В финале, когда все недоразумения, как и полагается в комедии, благополучно разрешились, на поклон вместе с артистами вышли трое чудных деточек. Было трогательное представление, но кульки превратились в настоящих детей. Это трогательно. Поэтический финал отправляет нас в начало спектакля: «Действие происходит в Чикаго в 30-е годы». Неправда! Действие не может происходить в конкретном городе и в конкретное время: многим ли отличается Чикаго тридцатых от Первоуральска девяностых? Детишки на сцене переводят комедийный план в обобщение высшего порядка. Вспоминается заключительная сцена из «Божественной комедии» театра кукол С. В. Образцова. Ева говорит зрителям: «У нас появились дети». Адам добавляет: «А у них еще дети». Всю сцену снизу доверху заполняют поролоновые человечки, а Ева говорит зрителям застенчиво, со скрытой радостью в голосе: «И в конце концов родились вы».
Афиша «Лгуньи» спрашивает: «А вы знаете, откуда берутся дети?» На этот вопрос вам ответят Кетти Гаррисон – Е. Чайникова, Вильям Гаррисон – А. Чайников, Джимми Скотт – Б. Терентьев, Меджи Скотт – Н. Лемешевская, Зоэ, горничная – Т. Крылова, Генри, метрдотель ресторана «Савой» - В. Ковтун, Мод, посыльная от прачки – О. Овчинникова, мисс Петиктон, начальница детского приюта – Л. Девина, сержант Мейсон – В. Соколов 19 апреля в 17 часов. Режиссер Александр Ряписов нашел блестяший ответ на этот вопрос.
В. Салка
Газета «Вечерний Первоуральск», март 1997 г.
